* * *

Будь ласка, не паліть опале листя!
Коли воно лежить, все золотеє,
притиснуте до мокрого асфальту
осіннім вітром, сумно-руйнівним,
то серце світом ніби зігріває.
Коли лежать пожухлії листочки
під білим блиском інею під ранок,
вже не такі живі, вже не яскраві,
але так рівномірно і природно,
то ніби ще вони живі і поруч.
Але коли ти бачиш купи листя,
що згорнуте із мертвою травою
у мокрий ворох, і коли він згодом
підсохне, то димить гіркучим димом,
і дим той сизий, ніби просто хмара
зійшла на землю і заслала осінь,
то ніби гіркота із горла – в серце,
і у рядки вплітаються гірчинки,
і в серці пустота від розставання,
і почуття до відчаю безсилі...

Первый снег

Первый снег. Грусть берез. Нам ноябрь специально оставил
на деревьях листочков чуть-чуть, чтобы было больней.
Дым костров - к небесам. Провожаем на юг журавлей,
и опять - вниз глаза, вниз мечты. Мы живем в своей стае.

Листьев горы... Шуршат и кружат на холодном ветру,
подставляют бока под последние лучики солнца.
Где же вера в весну, где сознание: "Это вернется"?!
Иней жжет серебром чуть живую траву поутру.

Пар идет изо рта, звонко-гулко шаги на морозе,
руки мерзнут, а ноги чуть горько пинают листву.
Слышу ветер и снег, и не слышу людскую молву.
Только жаль, что замерзли под снегом в бутончиках розы.

Снег не тает на их лепестках. Их любовь не раскрылась.
Ну а наша - живет? Ты согрей ее в теплых руках,
спрячь от ветра, от зла и от фальши в красивых словах.
Все так хрупко под снегом... Смотри, чтоб она не разбилась.

* * *

Я живу. Солнцу радуюсь - свято.
Забываю о плене тоски,
забываю о том, что когда-то
было сердце зажато в тиски,
были загнаны в угол надежды
и растоптаны лучшие сны...
Я теперь не болею, как прежде.
Даже жду наступленья весны.
Только в сердце по-прежнему гулко
отдаются шаги и слова.
Память - сотни пустых переулков.
Там - мертво. Там сгорела трава,
и листва задохнулась от дыма,
и в руинах надежды стоят.
Захожу туда - невыносимо!
Боже мой, а вернется ль назад
та беспечная детская радость,
та наивная сказка-любовь?
Мне так много чего еще надо,
я хочу пережить это вновь!!!

...Там мертво. Я там редко бываю.
Вам не трудно, наверно, понять.
Я туда никого не пускаю,
чтоб не сделали больно опять.

* * *

Глаза прощались. Нас здесь нет –
одни глаза. И зябнут руки.
Не голос, нет, а просто звуки…
Не слышно слов.
                    Чуть теплый свет –

свеча меж нами. На стене
трепещет тень старинной вазы.
Глаза простились – стало сразу
Вам проще и больнее мне…
Не тают льдинки у стекла.
Как эта осень одинока!
Ее прощание жестоко.
… Руке так хочется тепла.

Стихи о стихах

Осенний хоровод кружит листва...
Да, осень - время грусти и поэтов.
Сами собой сплетаются слова
в простую незатейливость куплетов.

И сами расставляются они
в ритмический узор осенних строчек,
как незаметно пасмурные дни
сменяются покровом темной ночи.

Им зябко, мокро, греются подчас,
в строке друг к другу тесно прижимаясь...
А мы читаем, веря, что для нас
идут дожди, в рассвете растворяясь.

* * *

Осень – пора одиночества.

Ранняя – время отчаянья.
Чувства теряют нечаянно
ясность – но жить еще хочется.

Средняя – дни ожидания
неотвратимой судьбы.
Слабы сердца для борьбы,
мысли полны созерцания.

Поздняя осень – прощание.
В эти последние дни
мы остаемся одни…

Даже когда еще вместе.

* * *

Любимый! Тебе я пишу.
Частичка любви и тепла.
Тебе рассказать я спешу,
что осень сгорела дотла
в костре златовласых берез,
в пурпуре озябших осин;
а ночью и утром мороз
сквозит в алых гроздьях рябин.
Любимый! Уж близко зима,
и птицы за морем давно.
Готовятся к вьюге дома,
в себе сохраняя тепло.
И зябнет последний листок,
упрямый листок на ветру...
Оставлю печаль между строк
и в звездное небо уйду.

* * *

Я не змогла забути голос твій,
я не змогла позбутися залежності.
Стоять дерева в думці віковій,
коріннями сягаючи безмежності.

Стоять, чекають… ні, що їм до нас!,
чи ми збудуєм, чи зруйнуєм знову…
Промчав, мов хмарка, дійсності Пегас,
на згадку полишивши нам підкову.

Я не чекаю здійснення казок,
я не бажаю спогадів минулого.
Серед проблем, дискусій і тривог
до тебе прагну – сенсу незабулого.

* * *

Синева вечерняя, синева морская...
Между этой бездною я себя теряю.
Облака с ракушками, звезды тут и там.
Без простора душно мне. Я уйду к ветрам.

* * *

Часы пробили три. Уже зима,
и месяц-серп повис на проводах.
Читается изгнание в следах
и клен в снегу стоит во власти сна.

Так тихо, что смущаешься дышать,
а голос отражает звездный свет
и высоту, где мерный ход планет
тебе не даст возможности решать.

И чувствуешь ничтожество свое,
и кажется, что стрелка - сердца стук.
И только лишь замрет последний звук -
душа попросит выпустить ее.

* * *

По аллеям взгрустнувших садов тихо осень уходит,
по пути собирая остатки листочков с ветвей.
До ворот городских ее ветер промозглый проводит
и вернется назад - лапы греть у жилища людей.

Люди выглянут в окна, не видя, как осень слезы
по стеклу ручейками прозрачными катятся вниз,
и промолвят: "Все листья опали, ночами морозы,
утром - иней, днем - солнце. Какой-то осенний каприз".

Отвернутся, сказав, и забудут. Они ведь не знают
то, что осень бездомная бродит теперь средь полей,
провожает - и плачет - на юг журавлиные стаи,
шепчет, в тайне надеясь, что птицы вернутся за ней...

* * *

Скажите мне, бывает ли ЛЮБОВЬ?
Не страсть, привычка, надобность и жалость
(в таких вещах любви такая малость!),
а просто - беззаветная любовь?

Бывает без упреков всех мастей,
без внутренних и внешних коррективов?
Бывает без петелек и штативов,
без кнопочек, крючочков и сетей?

Бывает без обязанностей, вроде
"ты должен, а иначе будь один"?
Любовь бывает ПРОСТО, без ПРИЧИН?
Не в клетке золотой, а на свободе?

"Любовь бывает",- кто-то скажет. Да,
я знаю, что она бывает разной:
слепой, безумной, гордой, безотказной,
святой и грешной, праведной и праздной,
но ПРОСТО НАСТОЯЩЕЙ - не всегда.

И даже обожание, безумство,
и даже преклонение и страсть
не могут возыметь над ЭГО власть...

Мне от такой любви на сердце пусто.

* * *

Ах, здравствуйте! Простите, не узнала.
Я где-то вас, однако же, встречала…
Но где? И как, не помню, вас зовут?
Нет-нет, я не спешу, меня не ждут.
Марина? А… вы – Сашина жена?
Конечно, да… простите, я забыла.
Ну, как семья, работа, как дела?
Все хорошо, в порядке? Очень мило.
… Завидую? Ну что вы! Просто я
Люблю, когда все здорово, Марина.
… Я вам уже сказала, как я рада
(не выношу язвительного взгляда).
У вас есть сын? Его мечта сбылась,
он, знаете, давно мечтал о сыне.
… Откуда знаю? Море при луне,
светились тускло камушки на дне.
В его глазах – две искорки надежды.
Мы целовались с ним на побережье.
Мы сели рядом на морской песок,
у ног неслышно пенился прибой…
Он мне сказал: «Родная, будь со мной!
Ведь ты же знаешь, как я одинок.
Роди мне сына! Я тебя всегда
Любил и полюблю еще сильнее…»
Марина, подождите, вы куда?!
Ведь вы сама мне сделали больнее…
Вы с ним, у вас есть сын, а я одна!
И в этом лишь моя, моя вина!

* * *

Я тут живу. Тихенько, непомітно.
Я тут живу. Самотньо? Ніби ні.
Я зовсім не така. Я не привітна.
Не плачу. Не літаю уві сні.

Мені байдуже поглядів цікавих,
осуджуючих, заздрісних, ласкавих.
Мені байдужі критика й хвальба.
Плечима можу знизати хіба.

Нехай живуть, балакають, шепочуть,
щасливі будуть як і з ким захочуть,
лише в мій світ, самотній і вологий,
хай не шукають тихої дороги.

Там все незвичне. Храм той занедбали,
мур віри по камінні розібрали,
надії вбили… Мрії – то імла.
Я і сама давно там не була.

Й не варто. Я вважаю, що й без того
я можу покладатися на Бога.
А нащо почуття? Вони сліпі.
Вони болять. І губляться в пітьмі.

То ж хай такою залишаюсь я.
Хай не турбує доля вас моя.

Для тебя…

Вот зима пришла - для тебя.
Первый снег, как котенок, жмурится
и играет хвостом на улице,
шаль из искорок теребя.
Вот зима пришла - для тебя.

Скоро Новый Год - для тебя.
Елка-девочка застесняется
и понравиться постарается,
огоньками тебя маня.
Ведь все праздники - для тебя.

А потом весна придет - для тебя.
Вдруг одарит тебя подснежником.
Будет полон он моей нежностью,
с тихой грустью тебя любя.
Ведь весь мир - смотри!- для тебя.

* * *

Она брела по листьям облетевшим
с кусочком неба каждый в пятерне.
Она ловила ветер осмелевший
в ладони – и катила по земле,
как шарик озорной. Она смотрела
в бездонный, низкий, серый небосвод
и с журавлями рядом так хотела
проведать бирюзовый горизонт.
В ее руках тепло угасшим листьям,
а в волосах пригрелся дым костра.
В ее глазах уютно серой выси,
ведь там просторно: боль и пустота.

Зачем мои стихи?

Зачем мои стихи? Без них ведь жили
На свете поколения людей
И так же ненавидели, любили
И предавали, может быть, друзей.

Но, может, хоть когда-нибудь, хоть кто-то,
Прочтя стихотворение мое,
Простит кого-то, или вспомнит что-то,
Или изменит мнение свое,

Иль кто-то станет чуточку добрей,
А может, проще; может, лишний раз
В глаза посмотрит совести своей
И ни любовь, ни друга не предаст…

* * *

Уходит в никуда по капле время.
И все не так теперь в судьбе моей.
Живу я, правда, никому не веря,
зато спокойней, правильней и... злей.
Ну, это ничего. Я не страдаю,
ночами память не мешает спать.
Живу с людьми: немножечко играю,
немножечко пытаюсь их понять,
немножечко люблю... насколько нужно.
Не злюсь и не кричу (да и зачем?).
Стараюсь жить со всеми очень дружно
и помогать - насколько нужно - всем.
Учусь легко, когда мне интересно
(а интересно быть должно всегда).
Смотрю в глаза себе и людям честно
и счастлива бываю иногда...
Не обижаюсь ни всерьез, ни в шутку,
стараюсь не навязывать себя.
Расписываю каждую минутку,
чтоб не прожить бессмысленно ни дня.
Никто теперь не действует на нервы,
не видит меня радостной иль злой.
Конечно, в моей жизни ты не первый,
а ты - последний знал меня собой.

* * *

Мне даже нечего вернуть –
и даже нечего оставить.
Клочки, обрывки… это память
порой мне не даем уснуть.

В который раз уже зима
все листья сорвала украдкой,
и я достала вновь перчатки.
Я научилась жить сама.

Могу я вечером прийти
и позвонить – и ты откроешь,
и будет так тепло с тобой…
Вот так легко меня спасти.

Но в целом мире, видишь – снег.
Он не ответит на вопросы,
и нужной быть не так уж просто…
мой самый близкий человек.

Я отметаю в снег мечты
и зябко кутаюсь в рубашку,
держа в руках замерзших чашку,
и мне тепло, что где-то – ты…

* * *

Все как один мы любим быть пророками,
предсказывать и близкое, и дальнее,
вздыхаем над страстями и пороками
и головой качаем в назидание.

Предсказываем взлеты и падения,
любовь, измену, радости, печали
и на других глядим без сожаления:
мол, все как надо, мы предупреджа-али!

Вот только (обратите-ка внимание!)
когда вдруг что-то с нами приключается,
то мы вздыхаем тяжко в оправдание:
судьба… с ней, брат, не очень потягаешься…

* * *

Сиреневость вечерняя накрыла, как вуалью,
весь город: его улицы, дома, деревьев цвет,
а взгляд невольно тянется к бездонному провалью,
ища там между звездами единственный ответ.

Но звезды отвечают нам таинственным молчаньем,
и правильно: ведь нужно нам сперва познать себя,
а мы живем в неведеньи, живем, не замечая
друг в друге этой вечности, друг друга не любя...